Есть две крайности.
Считать, что ты принципиально можешь всё и это достижимо, лишь бы постараться и знать как.
Считать, что я ограниченный человек с ограниченными возможностями, наполнен тем, что в меня вложили и могу только то, что возможно, учитывая мои ограничения.
Первое утверждение для меня о том, что у меня есть надежда.
Второе - у меня есть границы.
Мир безграничен, в нем безграничен и я. Я могу всё, просто надо знать как, я надеюсь и делаю. И у меня получается. И можно привести огромное количество примеров этому. Даже можно сказать: если захочешь, у тебя получится , я в тебя верю. Получится буквально всё, что угодно. И на этом месте для меня заканчивается исследование самого себя, а начинается история о всемогуществе и о фантазиях, оторванных от реальности.
Я ограничен в мире и я только человек, мои возможности упираются в мой слабые силы, в мои границы, я имею начало и конец, мне не стать другим. Эти убеждения явно ограничивают рост.
Так что же мне бы хотелось в идеале? Уметь выглядывать из окна и выходить из комнаты. Но сначала: полностью, до последнего винтика, плинтуса между стеной и полом, фактурой стен и запахом изучить, что же есть в моей комнате, на что я могу опираться, чтобы выйти и пойти чуть дальше.
Быть может, об этом предупреждал Бродский, помните? "Не выходи из комнаты… "Он говорил о том, что тебя ждет за пределами… много чего и это важно знать и предполагать, что ты сделаешь, когда встретишься… "… Запрись и забаррикадируйся шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
"Но повод ли это в этой комнате сидеть, когда изучена она и обсуждено, что тебя может встретить в мире вокруг.
Да и Бродский…
Говорит ли он в серьез? О чем его стихи? В самом ли деле он призывает "не выходить из комнаты"?
Начиная каждую строфу: "не выходи из комнаты", Бродский все больше накручивает ощущение абсурдности происходящего. Как в кривом зеркале, где увеличиваются и искривляются, но не предметы, а чувства и фантазии, поэт все больше и больше идет к преувеличению и наконец доходит до вселенских обобщений.
В этом его стихе диалектика всемогущества переплетается с диалектикой ограниченности существования. Постепенно начинаешь понимать, что сама по себе жизнь пишущего строки стихотворения автора, как наблюдателя, вовсе не завязана на огриниченности "сидения в комнате"… И если есть кураж посмотреть на всё то, что находится за пределами привычного бытия, можно попробовать выйти. Выйти, опираясь на самого себя.
Или взлететь. И вот, сам я не выдерживаю, предаваясь мечте, разрывая ограничения, живя надеждой... Но посмотрите, насколько же увязаны детали бытовой картины мира с полетом птицы… Без опоры на реальность нет полета.
Помните? "Сердце, обросшее плотью, пухом, пером, крылом, бьющееся с частотою дрожи, точно ножницами сечет, собственным движимое теплом, осеннюю синеву, ее же увеличивая за счет еле видного глазу коричневого пятна, точки, скользящей поверх вершины ели; за счет пустоты в лице ребенка, замершего у окна, пары, вышедшей из машины, женщины на крыльце